Persevering

Вон за той

Сказоч-Ник (Юрий Егоров)

Вон за той полоской света,
Что граничит небо с полем,
Вон за той полоской тонкой,
Разрезающей туман,
Вижу я начало лета,
Что живёт пока за морем,
За ночной промёрзшей кромкой,
И за далью тёплых стран.

Но уже прорвался запах
Вслед за влажными ветрами,
И упал плашмя на белый
Предвесенний рыхлый снег,
И февраль на волчьих лапах,
Процарапав лёд когтями,
Подскочил как оголтелый,
Приготовившись в побег.

И в пути неблизком птицы
Машут шумными крылами,
Возвращаясь по гнездовьям
И скворечникам пустым,
Но серебряные спицы
Всё сплетают кружевами
К подоконным изголовьям
Белоснежный габардин.

Все несметные богатства
Строгой Снежной Королевы,
Весь хрусталь и бриллианты,
Что зима скопила ей,
Ручейковым звонким братством
Украдутся под посевы -
Колокольцы, кисти, банты
Расцветающих полей.

Вот тогда проснутся гномы,
Светлячки, жучки и феи,
И в зелёных чащах где-то
Распоются соловьи,
Мир встряхнётся от истомы,
Что навеяли метели,
И подарит людям лето
Тёплый свет своей любви.

zautok

Константин Бальмонт
Сознание

Я не могу понять, как можно ненавидеть
Остывшего к тебе, обидчика, врага.
Я радости не знал — сознательно обидеть,
Свобода ясности мне вечно дорога.

Я всех люблю равно любовью равнодушной,
Я весь душой с другим, когда он тут, со мной,
Но чуть он отойдет, как, светлый и воздушный,
Забвеньем я дышу — своею тишиной.

Когда тебя твой рок случайно сделал гневным,
О, смейся надо мной, приди, ударь меня:
Ты для моей души не станешь ежедневным,
Не сможешь затемнить — мне вспыхнувшего — дня.

Я всех люблю равно любовью безучастной,
Как слушают волну, как любят облака.
Но есть и для меня источник боли страстной,
Есть ненавистная и жгучая тоска.

Когда любя люблю, когда любовью болен,
И тот — другой — как вещь, берет всю жизнь мою,
Я ненависть в душе тогда сдержать не волен,
И хоть в душе своей, но я его убью.

Persevering

by fisher

Болотца тихие, заросшие пруды

Болотца тихие, заросшие пруды,
Копна размокшая и заросли крапивы…
Все дышит волшебством, во всем его следы
И музыка звучит, плывет неторопливо.

Колышется листва березок на ветру,
А старая сосна скрипит протяжно, глухо.
Она давно одна, - семья в глухом бору,
И злится и ворчит на путников старуха.

Вот смолкли голоса и звуки улеглись,
И в этой тишине вдруг прозвучали ноты.
То в бешеном пике внезапно пронеслись
Над кронами берез небесные пилоты.

И снова тишина, лишь звук моих шагов
Нарушит этот мир гармонии и лиры.
Как жалок человек в плену иллюзий, снов…
Живущий в городских, устроенных квартирах.

zautok

Иосиф Бродский.

Имяреку, тебе — потому что не станет за труд
Из-под камня тебя раздобыть, — от меня, анонима,
Как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
Так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
Чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса —
На эзоповой фене в отечестве белых головок,
Где наощупь и слух наколол ты свои полюса
В мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
Имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
То ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
Похитителю книг, сочинителю лучшей из од
На паденье А.С. в кружева и к ногам Гончаровой,
Слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
Обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
Белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
Одинокому сердцу и телу бессчётных постелей —
Да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
В нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
Понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке
И замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
Вниз по тёмной реке уплывая в бесцветном пальто,
Чьи застёжки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоём ищет угрюмый Харон,
Тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
С берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

zautok

Алексей Апухтин: ПОЭТ

Взгляните на него, поэта наших дней,
Лежащего во прахе пред толпою:
Она - кумир его, и ей
Поет он гимн, венчанный похвалою.
Толпа сказала: 'Не дерзай
Гласить нам истину холодными устами!
Не нужно правды нам, скорее расточай
Запасы льстивых слов пред нами'.
И он в душе оледенил
Огонь вскипающего чувства,
И тот огонь священный заменил
Одною ржавчиной искусства;
Он безрассудно пренебрег
Души высокое стремленье
И дерзко произнес, низверженный пророк,
Слова упрека и сомненья;
Воспел порочный пир палат,
Презренья к жизни дух бесплодный,
Приличьем скрашенный разврат,
И гордость мелкую, и эгоизм холодный...
Взгляните: вот и кончил он,
И, золото схватив дрожащею рукою,
Бежит поэт к бесславному покою,
Как раб, трудами изнурен!
Таков ли был питомец Феба,
Когда, святого чувства полн,
Он пел красу родного неба,
И шум лесов, и ярость волн;
Когда в простых и сладких звуках
Творцу миров он гимны пел?
Их слушал раб в тяжелых муках,'
Пред ними варвар цепенел!
Поэт не требовал награды,-
Не для толпы он песнь слагал:
Он покидал, свободный, грады,
В дубравы тихие бежал,
И там, где горы возвышались,
В свободной, дикой стороне,
Поэта песни раздавались
В ненарушимой тишине.

Persevering

Иван Крылов

КУКУШКА И ПЕТУХ

«Как, милый Петушок, поешь, ты громко, важно!»-
«А ты, Кукушечка, мой свет,
Как тянешь плавно и протяжно:
Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —
«Тебя, мой куманек, век слушать я готова».—
«А ты, красавица, божусь,
Лишь только замолчишь, то жду я, не дождусь,
Чтоб начала ты снова...
Отколь такой берется голосок?
И чист, и нежен, и высок!..
Да вы уж родом так: собою невелички,
А песни, что твой соловей!» —
«Спасибо, кум; зато, по совести моей,
Поешь ты лучше райской птички,
На всех ссылаюсь в этом я».
Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья!
Хоть вы охрипните, хваля друг дружку,—
Все ваша музыка плоха!..»
_________

За что же, не боясь греха,
Кукушка хвалит Петуха?
За то, что хвалит он Кукушку.

•

Влад Омелин

Ведь гордость, дурь у них одно начало…
То от лукавого, от слабого ума…
И пока зло мозги все не сковало…
Начни жизнь свою с чистого листа…

Добрее стань и приструни гордыню…
Кипит в твоей душе максимализм…
Ты остуди головушку невинну…
Умерь свой ненасытный оптимизм…

Кому нужны рефлексы павиана…
Который выделится, хочет перед всем…
Тебя забвенья ждёт одна награда…
Скажи та глупость, вся тебе, зачем?

Не проще стать умнее в этой жизни…
Друзей ищи, враги и так найдут…
Ещё не поздно, сядь родной помысли…
И беды стороной тебя пройдут…

Хотя ты горд к моим нравоученьям…
Но все, же сядь, подумай, не спеши…
И коль прислушаешься к этим наставленьям…
То ждёт тебя удача впереди

Persevering

Ну, вот... очередной кусок НЕпоэзии:(

zautok

Блюз покинутого корабля
/Рауль Гансалес/

Я здесь давно, с тех пор как потерпел крушенье...
Кто, изменив мой курс, разбил меня о риф?
Здесь разрушаюсь я и превращаюсь в дерево,
лишь дерево одно мой образ сохранит.

Я илом занесен, во мне каменьев груды,
в них тайна гибели моей погребена.
На корабле - один, став жертвой грозной бури
о риф забвения разбился капитан.

Воспоминанья вновь живут в моих отсеках,
едва луна во тьме найдет меня лучом.
Я вижу, как, дрожа, целуют мачты небо
в водовороте злых, солено-горьких волн.

Я вижу порты вновь, холмы угля и соли,
таможню, грустного чиновника глаза...
На кораблях чужих поют аккордеоны
в моряцкой злой тоске о милых берегах.

В тавернах моряки пестрят татуировкой:
здесь женщин имена, и сердце, и стрела...
Играет автомат, и чайки с криком громким
над баржей немощной, как ангелы, кружат.

Я вижу контуры затопленных селений
и слезы матерей о мертвых сыновьях,
зловещий силуэт жилищ оцепенелых
и полчища бродяг на грязных пристанях.

Я огибаю вновь благоуханный остров,
и рыбаки следят за мной в закате дня...
Я снова их детей зову из глуби мертвой,
но, поглотивший их, не внемлет океан.

Не страшен мне туман, глаз рулевого зорок.
Я к берегам чужим везу восторг и боль.
В моих каютах спят любви случайной воры,
и старый лесоруб, и шайка шулеров.

Не могут сокрушить мой остов горделивый
ни тягостный туман, ни солнечный костер.
И мой покой в плену приливов и отливов
тревожит лишь порой набег ребячьих орд.

О, быть бы мне мостом, огромным и звенящим,
в строительных лесах себя запечатлеть
или ковчегом стать в потопе предстоящем...
Но заживо навек я похоронен здесь.

Порой прошелестит вдоль отмели песчаной
Марии легкий шаг. Движения ее
так юны и нежны. И с тихим состраданьем
на одиночество она глядит мое.

И я тогда люблю безлюдье, и туманы,
и осень влажную, и старую печаль...
Мне машет альбатрос приветливо крылами,
и скорбный облик мой - весь в золотых лучах.

zautok

ДВА ВЕЛОСИПЕДА
/Евтушенко/

Что сигналили вспышками
велосипедные спицы
всем далеким планетам
с тропы в изумленном лесу?
Что подумали бабочки,
чуть не разбившись о лица?
Что с утра загадали педали,
с травы собирая росу?
Что летящие по ветру девичьи волосы пели
под шипение шин по тропе,
и под пение птах?
Что там делают два заплутавшие велосипеда,
на боку отдыхая
в подглядывающих цветах?
и молочные сестры-березыньки
шепчутся простоволосо,
и, как будто бы сдвоенная душа,
двух нежнейше обнявшихся велосипедов колеса
продолжают вращаться,
о воздух смущенный шурша.
И уходит на цыпочках в чащу
медведь косолапый,
увидав, что за игры сейчас
эти двое в траве завели,
и в звонок на руле
забираются самой тишайшею сапой
муравьи,
словно рыжие крошечные звонари.
Это ты,
это я,
только под именами другими
ненасытно прижались к земле
и - щекою к щеке,
будто мы от планеты себе островок отрубили
и упали друг в друга
на этом ромашковом островке.
И когда нас не будет -
любовь нам придумает
каждому новое имя,
и мы въедем на велосипедах не в смерть,
а в иное совсем бытие,
снова ты,
снова я,
только под именами другими,
и прижмемся к земле,
и земля не отпустит с нее.

Администратор запретил отвечать гостям на сообщения! Для регистрации пройдите по ссылке: зарегистрироваться